Как быть филологам в сложившейся ситуации в мере образования

Филологическое образование претерпело значительную эволюцию на протяжении XIX–XX столетий. Тщательное ее осмысление требует, разумеется, специальных исследований, но в данном случае нам достаточно проследить лишь общие тенденции.
С развитием отечественного филологического образования увеличивалась его профилизация (как самостоятельные области изучения оформились русистика, славистика, зарубежная филология, теория языка и литературы и т. п.), усложнялась структура (филологические факультеты ныне состоят из множества отделений, обеспечивающих подготовку по разным специализациям) и росла массовость (как правило, набор филологов в “классическом” университете ныне достигает 80–100 человек ежегодно). Филологические факультеты существовали практически во всех университетах СССР, продолжали они открываться и в постперестроечные годы. Для чего же готовились и готовятся до сих пор эти кадры?

В условиях социалистической системы хозяйствования выпускники филологических факультетов находили работу в основном в образовательных учреждениях – школах и вузах, далее в науке и смежных с ней сферах – творческой, публицистической, журналистской. Соответственно, в массовом сознании складывались определенные стереотипы восприятия профессии. В узком понимании филолог интерпретировался как учитель, преподаватель, сотрудник НИИ; в более широком – как работник прессы, радио и телевидения, редактор, переводчик, экскурсовод. Под “широтой” мы подразумеваем, конечно, трактовку содержания образования. Ясно, что в количественном отношении переводчиков и телеведущих из филологов получалось гораздо меньше, чем учителей и научных работников.

В годы позднего социализма филологическое образование, бесспорно, принадлежало к числу престижных. Оно позволяло хорошо изучить иностранные языки (что давало разрешенный немногим доступ за границу), нередко открывало дипломатическую карьеру, позволяло устроиться на работу в периодические издания, что воспринималось тогда как один из вариантов “пути во власть”, а также в государственные издательства и в учреждения Академии наук. Авторитет ученого и преподавателя был неизменно высок, даже если местом работы филолога не становилось “головное” (столичное) образовательное или научное учреждение. Популярности профессии способствовали нередко и более высокие, нежели в иных сферах деятельности, должностные оклады дипломированных филологов – профессоров вузов, сотрудников НИИ.

Поэтому на филологические факультеты нередко поступали дети работников партийно-государственного аппарата; они же были привлекательны и для молодых людей из среды как творческой и гуманитарной, так и технической интеллигенции. Привлекательность филологического образования обеспечивала устойчивый высокий конкурс при поступлении на данные факультеты, а возможность трудоустройства не попавших на престижные места выпускников в школы, профтехучилища и т. п. позволял проводить достаточно большие наборы абитуриентов. Все это с годами выработало у преподавателей-филологов ощущение нужности и важности их профессиональной реализации, чувство законной гордости собственными знаниями, умениями, методическим и методологическим опытом. Вот почему изменение оценок престижности филологической специальности в ответ на перемены в жизни страны в конце ХХ в. многие из вузовских филологов закономерно восприняли как попытки разрушить складывавшееся годами “благополучное” развитие их профессии, за которым, казалось, неизбежно следует регресс всего гуманитарного знания и, в итоге, снижение общего уровня культуры страны.

Как же обстоит дело с престижем профессии ныне? Действительно, узкое понимание сферы применения филолога – школа, вуз, НИИ – увы, больше не ассоциируется ни с высокими доходами, ни с достойными зависти поприщами. Повинны в этом, конечно, не университеты. Напротив, они, освободившись в 1990-е гг. от идеологических догм и партийного контроля, существенно разнообразили свои образовательные программы. Применительно к филологии мы уже отмечали ранее положительные изменения как в структуре учебных планов, так и в содержании дисциплин. Филологические факультеты, как и другие элементы системы высшего образования в России, оказались в данном случае заложниками общего падения интереса граждан, во-первых, к науке, а во-вторых, к профессиональной реализации в рамках бюджетной сферы экономики, заведомо проигрывающей по уровню заработной платы сфере частного предпринимательства.